ПЕРВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В ФЕОДОСИИ! гл.4 ч.2

4. Прибытие «Потемкина» и дело Мочидловера

часть 2

Говоря об откликах Потемкинского восстания в войсках, стоявших в Феодосии, нельзя не остановиться на деле Мочидловера***.
Общий ход дела виден из приказа командира Виленского полка 13-го июля за № 259:
«По заключению военно-прокурорского надзора, барабанщик 9-й роты 52-го пехотного Виленского полка Иосиф-Бер-Абрамов Мочидловер обвиняется в том,
1. что, задумав еще 23-го июня 1905 года лишить жизни командира полка, полковника Герцыка за то, что последний тогда же вследствие приказа корпусного командира приказал стрелять по взбунтовавшимся матросам «Князь Потемкин Таврический», — он, обвиняемый, желая привести свое намерение в исполнение и убить командира полка, 25-го июня 1905 года в десятом часу утра, в городе Феодосии, во дворе инженерных казарм, вслед за тем, как командир полка, по окончании смотра бригады, скомандовал нижним чинам разойтись по полкам, произвел в него на расстоянии от 30 до 40 шагов три выстрела из винтовки боевыми патронами, но случайно ни один из выстрелов в командира полка не попал, что предусмотрено 2 ч. 98 ст. XXII кв. св. В. П. 1867 г. изд. 3». Нет данных о том, именно ли 23-го июня Мочидловер задумал убить полковника Герцыка, но попытка им была сделана. Не умевший стрелять барабанщик в командира не попал,— он ранил в ногу одного поручика и ранил в живот одного рядового, от чего последний скончался на следующий день.
Интересно отметить, что городской голова и вместе с ним губернатор Таврический ходатайствовали перед командующим войсками о перенесении суда над Мочидловером из Феодосии в другой город, в виду того, что «евреи на фабрике забастовали и замечается волнение между евреями». Командующий войсками лаконически ответил: «разбор дела должен происходить в Феодосии, а против бунтующих должны быть употреблены войска». Военный суд, состоявший из председателя — генерал-лейтенанта и членов: полковника, подполковника и двух капитанов, приговорил барабанщика Мочидловера к смертной казни через повешение.
При всей принципиальной неприемлемости поступка Мочидловера, необходимо отметить его личную смелость и революционную стойкость. На суде он на вопрос одного из судей: — «что ты сделаешь, если мы тебя выпустим на свободу?», —
ответил: «попробуйте, и вы через час не найдете полковника
в живых». Сидя в тюрьме, как смертник, ожидающий исполнения приговора, он не оставлял своей революционной деятельности. Довольно часто из тюрьмы он посылал рабочим и единомышленникам по партии свои горячие, революционные письма.
Письма эти Мочидловер писал на еврейском языке, местной,
а также севастопольской организацией они переводились на
русский язык и распространялись подпольно среди рабочих****
Даже в последние минуты перед казнью Мочидловер обращался
с революционной агитацией к окружавшим его солдатам, и палачу пришлось завязать ему рот.
Но оказалось, что могущественному аппарату царской власти совсем не так легко повесить социал-демократа, барабанщика V-й роты Мочидловера. Власти наткнулись на неожиданное препятствие — отсутствие исполнителя приговора.
После того, как каторжно-ссыльный арестант из симферопольской тюрьмы, изъявивший было согласие выполнить обязанности палача за вознаграждение в 25 рублей, отказался,— начались розыски исполнителя по всей России. По дешифрантам, телеграммам, отношениям солидного дела «О Мочидловере», заведенного секретным столом канцелярии Таврического губернатора, видно, что запросы делались и в Севастополе, и харьковскому губернатору, и одесскому градоначальнику, и в Петербурге в главном тюремном управлении. Можно сказать, что столпы самодержавия беспокоились о судьбе Иосифа Мочидловера.
Местная организация принимала меры к устройству побега Мочидловеру, но когда все уже было почти готово, прибыл палач, и в 3 часа ночи Мочидловер был повешен. От духовной «помощи» общественного раввина перед смертью Мочидловер, разумеется, отказался.
Приговор военного суда состоялся 20-го июля и был конфирмован командующим войсками 17-го августа. По вышеуказанным причинам Мочидловер только 6-го октября был приказом исключен из списков полка и предан смертной казни через повешение.
После ареста Мочидловера было обнаружено, что агитацию, осуждавшую стрельбу в потемкинцев, вели еще единомышленники Мочидловера — ефрейтор 10-й роты Моисей Черток и рядовой 4-й роты Мейер Плугар. Оба агитатора за подобное осуждение действия начальника были подвергнуты смешанному аресту на один месяц: усиленному — 8 суток, простому — 8, строгому — 7 суток и усиленному — 7 суток. Ефрейтор Моисей Черток, «как недостойный носить это звание», был разжалован. Так закончилось дело Мочидловера. Оно является иллюстрацией к тем выводам, которые вытекают из Потемкинского восстания. Политическая незрелость рабочего класса имеет причиной, с одной стороны, недостаток опыта массового движения до первой русской революции; с другой, — то обстоятельство, что меньшевики и бундовцы не принимали лозунга массового вооруженного восстания и не имели твердой тактики и стратегии. Все вместе взятое вело к подавлению революционного движения и к победе самодержавного строя.
Что касается Мочидловера, как личности — то он должен занять почетное место в памяти рабочего класса. Его благородное самопожертвование, его непоколебимое сознание революционного долга говорят о таких высоких качествах его, которые могут служить нам примером в нашей борьбе за Пролетарскую Революцию.
_________________________
*Полицейские и военные власти, а также городской голова бомбардировали губернатора телеграммами о прибытии мятежного «Потемкина». Редакция
** Вполне установлено, что во время пребывания Фельдмана в феодосийской тюрьме впоследствии повешенный солдат, социал-демократ Иосиф Мочидловер, предлагал ему устроить побег. Автор.
*** В материалах партийного характера он назван Мочелдобером, в жандармских же делах Мочидловером. Редакция.
**** Вот письмо Иосифа Мочидловера, изданное Крымским Союзом Соц.-Дем. Р. П.
«(Переведено с жаргона). Письмо солдата Иосифа Мочидловера, стрелявшего в командира за его приказание стре¬лять в матросов «Потемкина».
Дорогие товарищи! Я вам пишу на жаргоне потому, что не так хорошо владею русским языком. Братья и сестры! я объясню вам свой поступок. В то время как стреляли в наших товарищей-матросов, и я видел, как они падали мертвыми и ранеными от наших рук, у меня потемнело в глазах. С тех пор я начал думать: кто я? Разве я не революционер? Разве я противник свободы и нашего идеала, с которым я поздно ознакомился? Когда мне минуло двадцать лет, я был отдан в руки тиранов, я тогда жалел мои предыдущие молодые годы, которые не пошли на плодотворную работу для достижения нашего святого идеала. Родители мои, желая меня избавить от солдатской службы, хотели меня послать за границу. Но страстное желание работать для нашего заветного идеала удержало меня, и я пошел на военную службу. Не мало труда потратил Варшавский соц.-дем. комитет, пока убедил меня в правоте своих взглядов! Сколько сил пришлось ему положить для этого! После этого я не мог решиться уехать в страну, где кровь наших братьев уже пролилась за наш святой идеал, и удрать из такой страны, где ожидается страшная борьба с нашим кровавым врагом. Нет! я решил! Пусть труды моего агитатора не пропадут даром, и я должен принимать участие в мести за жертвы последнего времени, павшие в кровавой борьбе. Я наверно не смогу оправдаться перед товарищами Феодосийской организации в том, что в такое время, когда возможно работать в полку, разъяснять страшный поступок солдатам по отношению к матросам-товарищам, бороться против религиозных предрассудков, я оставил работу. Да! я оставил работу и решил протестовать. Прощу прощения у феодосийских товарищей. С тех пор, как стал сознательным, я жаждал такой смерти, которая запечатлелась 6ы в душе каждого. Я все боялся пасть жертвой бессмысленной борьбы, которая ведется русским правительством. Я не счел возможным выпустить этот случай и решил покончить с командиром полка. Опять прошу у организации прощения, что оставил так много работы в полку. Но как счастлив я, что оказался первой жертвой в Феодосии.
Я очень досаждал начальству своими разговорами и желал 6ы, чтобы к вам проникла моя речь. Я 6ы страстно хотел вашего присутствия при моей казни, которая, может быть, будет вечером или на рассвете. Привет всем, братьям и сестрам. Желаю вам победы!»