ПЕРВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В ФЕОДОСИИ! гл.6 ч.1

6. Октябрьские события.

часть 1

Великая октябрьская забастовка ярко проявлялась и в феодосийском районе. Остановка железных дорог, нанесшая столь чувствительный удар самодержавному строю, нашла свой отклик и здесь; 10-го октября в феодосийском железнодорожном управлении забастовку первыми объявили младшие телеграфисты.
Если до сих пор предприниматели, промышленники и экспортеры имели возможность известным образом привыкнуть к обычным забастовкам рабочих, так как забастовочное движение табачников, строителей, грузчиков непрерывно вспыхивало на протяжении всей весны и лета 1905-го года, — то железнодорожная забастовка явилась для них событием новым, но весьма ощутительным и даже непереносным. 13-го экспортеры уже жаловались на то, что революция причиняет им неисчислимые убытки. Действительно, приостановка движения по Курско-Харьковско-Севастопольской железной дороге затормозила экспортную деятельность; станции загромождались партиями хлеба. «Крымский Вестник» в № 247„от 18-го октября в заметке, посвященной этому вопросу, жалуется: «Деятельность порта замирает, и экспортеры со страхом взирают на будущее».
Приостановка железнодорожного движения отразилась также и на других отраслях феодосийской промышленности. Торговая жизнь была нарушена в виду отсутствия доставки товаров с севера, местные же фабрики потеряли возможность отправлять свою продукцию на северные рынки; отправка фабрикатов кружным путем, пароходами через Одессу, не давала уверенности в том, что товары будут отправлены по назначению.
Еще более сильными, чем экономические, были социальные потрясения в Феодосии. 18-го октября жители Феодосии узнали о том, что провозглашена конституция. Пошел слух, что вечерним поездом из Керчи прибудут печатные экземпляры царского манифеста. По Итальянской улице стали собираться кучки народа, образовавшие к 7 часам довольно внушительную толпу. Эта толпа, среди которой было много рабочих с фабрики «Стамболи», с революционными флагами и песнями двинулась к вокзалу. По получении манифеста тут же у вокзала был открыт митинг; затем толпа в порядке двинулась с пением «Марсельезы», «Дубинушки» и «Варшавянки» обратно на Итальянскую. Уже здесь во время выступления ораторов из толпы кто-то кричал: «бей жидов», послышались отдельные выстрелы. На Соборной площади один из ораторов предложил толпе разойтись с тем, чтобы 19-го октября к 9-ти часам утра собраться снова на площади возле гимназии.
Утром 19-го октября у здания мужской гимназии собрались рабочие, главным образом табачных фабрик, ремесленники и воспитанники учебных заведений. В виду недостаточности гимназического зала решено было перенести собрание в городской концертный зал. Толпа численностью около тысячи человек направилась к Итальянской улице. Появились красные флаги с надписями «Земля и Воля», «Свобода, равенство и братство», красное знамя поалей-ционистов и черный флаг с надписью: «Слава павшим в борьбе за свободу». В концертном зале и на прилежащей площади (у памятника Александру III) произносились речи, в которых ораторы призывали к объединению, разъясняли необходимость не только всеобщего, но и прямого, тайного и равного голосования, говорили о 8-ми часовом рабочем дне.
В это время в порту надзиратель Бойчевский, помощник пристава Муравьев и городовые выдавали грузчикам по пол-бутылке, организуя «патриотическую манифестацию». Грузчики были сняты с работы, появился принесенный надзирателем портрет государя, и толпа человек в 300, со священником во главе, с пением «Боже, царя храни» двинулась к зданию управы. Группой портовых рабочих управлял Василий Панченко, бывший в явно нетрезвом виде. Когда «патриотическая манифестация» подошла к памятнику Александру III, где происходил в это время революционный митинг, здесь произошли события, вскрывающие всю сокровенную сущность «патриотического» движения, долженствовавшего показать преданность народа своему белому царю. Пьяный Василий Панченко набрасывается на знаменоносца с криком «Давай красные тряпки!» Раздается выстрел, Панченко падает убитым. Толпа, возмущенная тем, что «жиды убили человека», вытаскивает колья из ограды Лазаревского сквера и бросается к зданию городской управы, где в концертном зале идет революционное собрание. Дружина самообороны, охраняющая вход в управу, дает залп в воздух. Но тут являются блюстители порядка — полицейские и рота Виленского полка. Дружинники спешат укрыться в здании управы. Меж тем к управе спешат уголовные, выпущенные «патриотами-манифестантами» из тюрьмы, и невежественные крестьянские парни из прилежащих деревень.
Полицейские начальники и офицерство Виленского полка в это время совещаются перед зданием управы о том, что делать с укрывшимися в концертном зале революционерами. Известный полковник Герцык предлагает выдать группу, засевшую в управе, «на расправу толпе», другие требуют отобрать оружие у демонстрантов, арестовать их и направить в тюрьму.
Пока тут шел спор бдительных охранителей трона и порядка, погромщики раздобыли, банку с керосином, облили здание городской управы и подожгли его. Хулиганы сбрасывали с себя пиджаки, обмачивали их керосином и через разбитые стекла окон и дверей стали швырять их в зал и прилегающие пристройки. «Крымский Вестник» от 25 октября в № 251 так описывает пожар городской управы:
«… Огромное трехэтажное здание городских учреждений почти моментально, со всех четырех сторон, было охвачено пламенем. Находившиеся в зале, охваченные паническим ужасом, стали искать себе выхода; среди них было много женщин и детей. Многие разбрелись по верхним этажам здания, взбирались на чердачные помещения, на крышу и стали бросаться вниз. Некоторым подавалась помощь, в виде шестов и полотнищ, но многие срывались и окровавленные падали на землю. Толпа же, стоявшая перед концертным залом, еще более разъяренная, преследовала каждого вырывавшегося из зала и, настигая его, убивала тут же, на месте…»
В 4 часа дня огонь охватил все здание. Солдаты оцепили горящий дом плотным кольцом, выпускали поодиночке засевших участников демонстрации и направляли их в тюрьму для их «безопасности». В результате задержанные были преданы суду по обвинению в том, что «из побуждений племенной вражды» они стреляли в толпу. Вечером начался погром: громили еврейские квартиры и магазины, избивали попадавшихся под руки евреев. Громили ювелирные магазины и типографии. 21-го октября утром, на третий день беспорядков, на броненосце «Синоп» из Севастополя прибыли две роты Брестского полка, и водворился порядок.