11.2. Жизнь в лагере.

27 апреля приезжал в лагерь для инспекции командующий армией генерал Бредов. Приезд его ожидался всеми с большим нетерпением, так как думали, что с его приездом решится наша судьба: поедем ли в Крым и скоро ли. Однако все были неприятно поражены, когда генерал Бредов отвечал очень уклончиво и неопределенно — что скоро, мол, поедем.
3 мая последовало распоряжение о выделении украинцев офицеров и солдат в другие бараки, отделенные от наших проволокой. Поляки, вообще, как бы поощряли распыление армии и начали производить регистрацию иностранных подданных на предмет репатриации. Иностранных поданных, по крайней мере, в нашем полку, насколько мне было известно, не было, но многие из офицеров Симферопольского Офицерского полка начали записываться иностранцами, хотя ничего общего с иностранцами никогда не имели — с немецкими фамилиями называли себя немцами, с немного подобными французским — французами и т. п. Запись эта была до известной степени популярна между офицерами, так как это был в то время единственный способ вырваться из лагеря в Варшаву и оттуда с документами нашего Военного Представительства в Крым. К этому времени уже уехали назвавшиеся французами (например, уехал, как происходящий из Лотарингии, поручик Овчинников).
Производимые регистрации вносили кое-какое разнообразие в лагерную жизнь, но, в сущности, жизнь была монотонной и скучной. Постепенно, однако, жизнь начала пробуждаться и. начали устраивать развлечения: открылся любительский театр, для чего поляками был предоставлен особый барак; одним чиновником — профессором Харьковского университета — была устроена читальня с газетами; по воскресеньям в кинематографе показывались поляками картины. В лагере усилиями священника 13-го пехотного Белозерского полка при участии офицеров была устроена церковь и организован любительский хор. Настроение, однако, в лагере падало.