В ответ на критику памятника жертвам красного террора
23 ноября в газете «Керченский рабочий» была опубликована статья Владимира Шатунова «Безымянный исход», в которой он выступил с критикой установки в ограде храма апостола Андрея Первозванного поклонного креста памяти жертв красного террора в 1920—1921 годах. В ней он выразил сожаление, что на памятных мероприятиях не говорилось о примирении между сторонниками атеистическо-коммунистического мировоззрения (красные) и приверженцев традиционного религиозного устройства общества (белые). Также автор посетовал на то, что священнослужители не проводят панихид на местах расстрела красных партизан.
Оставив в стороне множество мелких неточностей и ошибок в статье, ответим лишь на основные мысли автора. Цель этой заметки состоит не в том, чтобы переубедить ветерана Владимира Шатунова, а лишь предоставить вниманию читателей газеты точку зрения организаторов памятных мероприятий, ежегодно проходящих в Керчи 16 ноября в день исхода Русской армии из пределов своего отечества.
Владимир Шатунов сожалеет о том, что поклонный крест не посвящён жертвам белого террора, к которым он относит погибших во время подавления военного выступления красных партизан 23 мая 1919 года с целью захвата Керчи. Следует вспомнить, что к маю 1919 года положение на крымском фронте Добровольческой армии было крайне шатким. Войска уже оставили весь Крым, отступив к Керченскому полуострову на слабые акмонайские позиции, где удалось задержать наступление Красной армии. Незначительные силы должны были не только сдерживать дальнейшее продвижение войск противника на Керчь, но и бороться против многочисленных красных партизан в городских каменоломнях (до 1000 человек), действовавших весьма дерзко, постоянно осуществляя неожиданные нападения и быстро укрываясь в неприступных каменоломнях.
В это время, тактически очень грамотно выбранное, в тылу белых войск в Керчи было поднято вооруженное восстание, чтобы ускорить разгром белой армии. Принявшие в нём участие вышли на улицы не с цветами, транспарантами и хлебом-солью, а с оружием в руках. Для подавления этого восстания с фронта были сняты части белых войск. Поэтому большинство павших с красной стороны погибли в бою. Это не был террор в его общепринятом смысле, это было военное противостояние. В день восстания пострадали многие и непричастные к нему, но в этом следует винить также и партизан, решивших осуществлять боевые действия на улицах города. Сложно найти пример подавления восстания в городе без жертв со стороны мирного населения (достаточно вспомнить хрестоматийный пример штурма А. В. Суворовым Праги, предместья Варшавы). Над заключёнными после восстания в Керчи был произведён суд, мизерная часть была расстреляна, многие попали в лагеря, остальные были отпущены. Во время советской власти в память этих событий в Керчи был установлен ряд памятных знаков, к примеру:
Братская могила партизан с памятником в Кировском районе на гражданском кладбище.
Братская могила партизан с памятником в Аджимушкае.
Памятный знак члену подпольного комитета И. И. Цвелику по улице Кирова 54.
Памятный знак на улице 23 мая, бывшей Константиновской, где состоялся бой партизан с добровольцами.
Памятник между улицами 23 мая и Н. К. Крупской.
Доска на доме по улице Маяковского 54, где находилась явочная квартира большевиков.
Доска на доме по улице Петра Алексеева 31, где находился подпольный комитет РКП(б).
Память была увековечена и переименованием исторических названий улиц Керчи в честь погибших большевиков и событий, связанных с их гибелью.
Установленный 16 ноября 2010 года поклонный крест посвящён масштабному террору, проведённому Крымским революционным комитетом в 1920—1921 годах после падения белого Крыма в отношении не только лиц, сражавшихся на стороне белой армии, но и отставных офицеров, священников и многих ни в чём неповинных людей. В расстрельных списках можно встретить представителей любых званий и сословий.
В ноябре 1920 года командующий Фрунзе обратился к военнослужащим Русской армии с предложением не покидать Родину, так как советская власть гарантирует им жизнь. Для весомости этого обращения оно также было подписано и Брусиловым, известным царским генералом. Многие не эвакуировались вместе с армией генерал-лейтенанта барона П. Н. Врангеля, остались в Крыму, поверив обещаниям большевиков, и явились на обязательную регистрацию: новая власть объявила амнистию и в качестве самого сурового наказания обещала лишь ссылку. Но в действительности так называемая регистрация обернулась морем крови и насилия: в течение нескольких месяцев во всех крымских городах неустанно и самоотверженно работали палачи. Всего было казнено от 10 тысяч (известных в настоящее время поимённо) до 50 тысяч человек (эта цифра называется многими историками). В Керчи было казнено не менее тысячи человек, а их семьи лишены всякого имущества. В дальнейшем это событие получило наименование красного террора в Крыму в 1920—1921 годах.
Любой непредвзятый читатель поймет разницу между погибшими в бою и уничтоженными в мирное время после гарантии предоставления им жизни. Вот этим-то расстрелянным людям и поставлен поклонный крест у храма апостола Андрея Первозванного, находящегося между бывшей тюрьмой и предполагаемым местом казней. Следует отметить, что захоронения красных партизан хорошо известны и там стоят памятники, но вот потомки тех, кто воевал не на красной стороне, до сих пор не знают, где погребены их родные и близкие, и не имеют возможности отслужить там панихиды.
Что касается поминовения красных партизан, которые наполнили подземелья Керчи в 1919 году, то следует помнить, за что сражались большевики: не только против монархии, аристократии и частной собственности, но и против Бога. Эту непримиримую позицию большевистские вожди изначально выражали весьма определённо, и Православная Церковь одной из первых подверглась репрессиям. Странно было бы служить панихиды на могилах безбожников и богоборцев, где даже не ставили крестов. За своих же чад, отошедших в мир иной, Церковь возносит молитвы за каждой Литургией, и если среди погибших партизан случайно оказались люди, не отрёкшиеся от своей веры, то и они поминаются на службах. Проведение панихид на могилах революционеров означало бы то, что Церковь не осуждает их богоборческую идею.
Но, между прочим, во всё время советской власти государство было враждебно настроено к религии и вело атеистическую пропаганду. Стоит ли говорить, что к началу Второй Мировой войны в Керчи были закрыты, разграблены или уничтожены все без исключения православные храмы и монастырь, репрессированы священники, монашествующие и многие простые верующие? Как это ни прискорбно, но именно оккупационные румыно-немецкие войска не только открыли почти все сохранившиеся храмы города, но и построили новое церковное здание в посёлке Ленинское, ввели преподавание Закона Божьего в школьные учреждения. После второго освобождения города и до развала СССР большая часть храмов и молитвенных домов сразу или постепенно были закрыты, в итоге к концу советской эпохи остались действующими лишь два храма на всём Керченском полуострове, в 4 раза меньше, чем во время войны и оккупации.
Примирение, которого некоторые так жаждут сегодня, не может произойти хотя бы ввиду того, что уже нет в живых тех, кому и с кем следовало бы примиряться. За все годы коммунистического правления никто не слышал о желании большевиков делать какие-либо шаги в сторону примирения. Напротив, любая симпатия к белому сопротивлению приравнивалось к антисоветской деятельности и преследовалось по закону. А граждане, не имевшие рабоче-крестьянского происхождения, десятилетиями были ограничены в правах. Какое мы теперь имеем право посмертно примирять непримиримых врагов? Советская власть не каялась и не сожалела о содеянном в годы революции, да и о преступлениях в последующие десятилетия своего правления говорила очень сдержанно.
Февраль и октябрь — это лишь звенья одной цепи, акты одной революции. Если Временное правительство арестовало царскую семью, то большевистское — расстреляло их вместе с многими другими членами Царствующего Дома. Не большевики первыми издавали приказы, разрушавшие армию, но они задолго до этого призывали превратить войну империалистическую в гражданскую – и превратили. Придя к власти, большевики заключили позорный Брестский мир, повернув штыки защитников отечества против своих сограждан, как и обещали. Затем последовало подавление тысяч крестьянских выступлений, несколько невиданных в истории России искусственных голодов, коллективизация, сталинские репрессии и прочие атрибуты строительства «светлого будущего».
«Да, — можете сказать Вы, — партия потом осудила все сталинские перегибы». Но перегиб — это тогда, когда при строительстве дома вместо двух деревьев срубят три. А когда убивают миллионы собственных граждан, то это преступление, которому нет равных в мире и нет прощения. Можно сказать, что это всё было давно, но и при нас коммунисты сделали немало преступлений. Членами какой партии был представлен Верховный совет Украины, принявший в 1989 году закон о языках? Какой партии принадлежали М. С. Горбачев, Б. Н. Ельцин, Л. М. Кравчук, разрушившие в 1991 году единое государство? Из членов какой партии состоял Верховный совет Украины, принявший в 1991 году декларацию о независимости? В какой партии состоял Н. В. Багров, превративший референдум о Крыме как субъекте союзного договора в референдум по автономии в составе Украины? Кем был Л. И. Грач, переделавший конституцию Крыма так, что в результате Крым лишился всех своих прав? В какой партии ранее состояла нынешняя власть от мэров городов до премьер-министров и президентов? На эти вопросы обычно следует ответ, что это были не настоящие коммунисты, а партбилетчики. Так что же это за партия, в которой во власти оказались так называемые партбилетчики, и что за государственное устройство, в котором, чтобы добиться какого-либо карьерного роста, обязательно надо было быть членом КПСС? Но хорошо, согласимся, что это были не коммунисты, а партбилетчики. А где же были тогда честные коммунисты? Почему мы не видели их при защите керченского горкома партии, как и всей страны в целом? Где же была вся Советская армия, офицерский состав которой полностью состоял из коммунистов и комсомольцев? Поэтому нет никакого прощения красной идеологии и тем, кто насильственно ее насаждал в стране.
Примирение и единение нашего народа, мы твердо в этом уверены, будет. И будет оно зиждиться на вере в Бога, преданности государю и любви к единому и неделимому отечеству — за что и сражались белые армии.
Керченский союз монархистов http://khodakovsky.livejournal.com/22567.html#cutid1